Те, кто уходит и те, кто остается - Страница 40

Паскуале с Энцо ушли, а она, лежа в постели, допоздна читала брошюры о рабочих профсоюзах, которые некоторое время назад дал ей Паскуале. Чтение помогло ей вернуться к будничным проблемам, отвлекло от страха перед мертвой тишиной в доме, неконтролируемым сердцебиением и вспыхивавшими в сознании искаженными образами действительности. Несмотря на усталость, она успела много прочитать и узнала много нового и интересного. Ей хотелось обсудить прочитанное с Энцо, но его все не было. Дженнаро мерно посапывал рядом, и под это гипнотическое сопение она и сама вскоре уснула.

На другое утро Эдо и Тереза встретили Лилу с осторожным дружелюбием. Лила не только не оттолкнула их, но и с другими рабочими повела себя приветливо. Она сопереживала тем, кто жаловался, с пониманием выслушивала тех, кто ругался, и соглашалась с теми, кто возмущался порядками на заводе. Разговаривая простыми словами, она помогала остальным осознать, что у них общие интересы и общий враг. На протяжении следующих дней ей удалось сблизиться с Эдо, Терезой и их компанией, по-прежнему представленной меньшинством: во время обеденного перерыва они собирались вместе и шепотом обсуждали свои проблемы. Лила обладала даром убедить других в том, что решение предлагает не она, а они сами. Группа ее сторонников росла; рабочим было приятно слышать, что их требования вполне законны и должны быть немедленно исполнены. Лила объединила претензии рабочих разделочного, морозильного и варочного цехов и, к собственному удивлению, обнаружила, что они взаимосвязаны: то, что творилось на одном этапе производства, влияло на все остальные, а все вместе сплеталось в единую цепь эксплуатации. Она составила подробный перечень проблем со здоровьем, вызванных плохими условиями труда: травм, заболеваний суставов и легких. Она собрала достаточно доказательств того, что предприятие находится в неудовлетворительном состоянии: санитарные нормы постоянно нарушаются, в производстве используется просроченное сырье, часто сомнительного происхождения. Когда она рассказала об этом Паскуале и показала ему свои заметки, он, несмотря на свой обычный скептицизм, от удивления разинул рот. «Я в тебе и не сомневался!» – воскликнул он и организовал ей встречу с неким Капоне, секретарем Палаты труда.

Лила переписала все бумаги своим красивым почерком и отнесла экземпляр Капоне. Изучая ее материалы, секретарь очень воодушевился: «Ты проделала прекрасную работу, товарищ! Молодчина! Никто из нас и сунуться не мог на завод Соккаво: там кишмя кишат фашисты. Но благодаря тебе все изменится».

– Что нам делать дальше?

– Организуйте комитет.

– Считайте, мы уже комитет.

– Отлично. Теперь надо привести все это в порядок.

– В каком смысле?

Капоне посмотрел на Паскуале. Тот молчал.

– Вы требуете сразу слишком многого, в том числе такого, о чем никто до вас и не заикался. Необходимо расставить приоритеты.

– Здесь все приоритет.

– Ты пойми, есть вопросы тактики. Станешь просить всего и сразу – проиграешь.

Лила прищурилась, ее глаза превратились в щелочки. Она попыталась поспорить с секретарем и среди прочего выяснила, что комитет не имеет права общаться с владельцем предприятия напрямую, а только через посредничество профсоюза.

– А я, значит, не профсоюз? – возмутилась Лила.

– Конечно, профсоюз, но всему свое время.

Они снова сцепились.

– Смотри, – наконец сказал Капоне. – Начните с чего-нибудь одного. Обсудите организацию смен, или выходных, или переработок, а там видно будет. В любом случае ты даже себе не представляешь, как я рад видеть тебя в наших рядах. С тобой нам просто повезло! Так мало активных товарищей, особенно среди женщин! Вместе мы всего добьемся, наведем порядок в пищевой отрасли. – С этими словами он полез в задний карман брюк за бумажником. – Возьми немного денег на расходы.

– Какие еще расходы?

– Бумага, печать листовок, потраченное время…

– Не надо.

Капоне убрал бумажник обратно в карман.

– Только не пропадай, Лина, и не падай духом. Будем на связи. Вот, я записал твои имя и фамилию и обязательно расскажу о тебе в профсоюзе. Мы просто обязаны тебя использовать.

Лила вышла от него разочарованная. «Куда ты меня привел?» – негодовала она на Паскуале. Он успокаивал ее, заверял, что Капоне прекрасный человек и что он прав: в их деле действительно важны и стратегия, и тактика. Происходящее наполнило его энтузиазмом, он едва не прыгал от радости и хотел даже ее обнять, но сдержался. «Вперед, Лина! Надерем задницы этим бюрократам, а с комитетом я договорюсь».

Лила плюнула на приоритеты, просто изложила все свои претензии короче, переписала их мелким почерком и уложилась в одну страницу. Новый документ она отнесла Эдо: в нем по-прежнему фигурировали требования, касавшиеся условий труда, рабочих смен, общего состояния завода, качества продукции, компенсаций за болезни и травмы, полученные на производстве, увеличения зарплат и надбавок за сверхурочные. Настало время решать, кому идти с этим листком к Бруно.

– Иди ты, – сказала Лила Эдо.

– Да я озверею, как только его увижу.

– Тем лучше!

– Нет, я для этого не подхожу.

– Прекрасно подходишь!

– Нет уж, иди ты. Ты и в профсоюз записана, и говоришь так, что сразу его на место поставишь.

41

Лила с самого начала знала, что идти придется ей. В назначенный день она оставила Дженнаро соседке и вместе с Паскуале отправилась на собрание комитета на виа Трибунале, в повестке дня которого в том числе значилось обсуждение положения на заводе Соккаво. Собралось двенадцать человек, включая Надю, Армандо, Изабеллу и Паскуале. Лила показала им первый вариант требований, приготовленный для Капоне, где каждый пункт был подробно аргументирован. Надя внимательно прочитала его и сказала: «Паскуале был прав: ты не из тех, кто отступает. За короткое время тебе удалось проделать потрясающую работу!» Она говорила с искренним восхищением и хвалила не только политическое значение документа, но и его стиль: «Ты просто умница! Кто бы мог подумать, что на эту тему можно писать так ярко!» Тем не менее идти к Соккаво прямо сейчас Надя ее отговаривала. Армандо придерживался того же мнения.